ЖИЗНЬ В «КРАСНОЙ ЗОНЕ». Колония для бывших судей, милиционеров и прокуроров Украины. Сюда этапируют и экс-министра Луценко. Фоторепортаж.

 Юрий Луценко получил четыре года. «Известия в Украине» побывали в так называемой «красной» колонии в Черниговской области. Туда, если приговор пересмотрен не будет, отправят экс-министра.  В обычную колонию Юрий Луценко  не попадет. Его ждет специальная зона для правоохранителей — МИК № 91.

Такая в Украине всего одна. Находится она в небольшом поселке Макошино Черниговской области. Бывших судей, милиционеров и прокуроров содержат отдельно от воров и грабителей еще с советских времен — чтобы ни у кого из криминальных авторитетов не возникло желания отомстить тем, кто отправлял их за решетку.

Такую зону в народе зовут «красной» — тут власть полностью принадлежит администрации (колонии, где своеобразную управленческую миссию осуществляют сами заключенные, зовутся «черными»).

В колонию для правоохранителей мы выехали рано утром (около трех часов езды из Киева). Сюда от городка Мена ведет разбитая дорога через лес. Машин практически нет. Без сопровождающего путь с первого раза найти непросто.

Со стороны колония ничем не отличается от других зон — высокий бетонный забор, сверху колючка, на вышках вооруженная охрана. Нас встречает начальник Юрий Рымарь — высокий, статный мужчина. Спустя пару минут мы проходим первый контрольный пункт. Телефоны и деньги оставляем у дежурной на входе — в колонию с ними вход воспрещен. Начальник в специальном журнале расписывается, что на время моего пребывания по ту сторону забора ответственность берет на себя — иначе девушкам в мужскую колонию не пройти.

О местах не столь отдаленных большинство людей знают из голливудских фильмов. Благодаря бурной фантазии сценаристов и режиссеров, умело сочетаемой с яркими спецэффектами, большинство уверено: зона — место, где заключенные передвигаются в наручниках и оранжевых робах, постоянно бунтуют и пытаются сбежать, а внутренние разборки — ежедневная норма. Тут же нары, паутина и холод. О таких условиях заключенные менской колонии, пожалуй, тоже знают только из кино.

Живопись, вежливость и колючая проволока

Чем отличается колония для правоохранителей, понимаешь, когда оказался по ту сторону стены. Здесь нет противостояния администрации и заключенных — и те и другие общаются на одном языке. Не бывало и бунтов с побегами. Все спокойно. Всего тут содержится около 600 человек. Большинство попались на взятках и кражах. Однако есть и те, кто отбывает срок за более тяжкие преступления, например, убийства.

Наша экскурсия начинается с рабочих мест заключенных. Первое что видишь, оказавшись на территории, — горы угля. Тут производятся шлакоблоки. «Помимо них, изготавливаются предметы из дерева: мебель, шкатулки, нарды, украшения и прочие товары. Работают 70% заключенных, они получают зарплату. Правда, наличного расчета нет. Все на карточке, которой можно рассчитаться в магазине или перечислить сумму близким на свободу. Уровень зарплат — до тысячи гривен», — начинает экскурсию начальник Рымарь, открывая своей связкой ключей железную дверь в заборе. Она отделяет рабочий блок от жилого — помещения, где проживают заключенные, столовая, и оставшиеся рабочие места. Есть и свое СТО, давно прославившееся в Чернигове благодаря качественной, но относительно недорогой работе.

Фото. На СТО колонии пригоняют как иномарки, так и отечественные авто.

Сюда на ремонт пригоняют машины со всей Украины. Со стороны это СТО ничем не отличается от обычной столичной станции — несколько человек в рабочих робах с гаечными ключами копаются в машинах, в ремонте несколько автомобилей. В углу магнитофон — играет музыка. «За месяц делаем семь-восемь машин. Сейчас тут работает 13 человек. Все при деле», — рассказывает Василий Новодворчук, в прошлом сотрудник ГАИ, а сегодня главный на станции мастер — «золотые руки». Отбывает наказание за убийство.

— Мне дали 20 лет лишения свободы. Это самый большой срок на всей зоне. Я раньше машинами не занимался, всему уже тут научился». Когда-то он возвращался с дежурства и остановил попутку. За рулем — профессор института. Подсев, пассажир застрелил его из табельного оружия, выбросил тело и угнал машину. Делиться другими подробностями он не хочет, возвращаемся к теме автомобилей. «Вот у нас трактор, вот «Фольксваген», — ведет меня Василий по станции. — Тут мы их варим, красим, собираем. Даже аэрографию делаем (рисунки на машинах. — «Известия в Украине»). Если надо, и тюнингуем. Нас жизнь всему научила. А вот это ВАЗ. Тут была крыша брезентовая, а мы сделали железную. Бывают у нас и БМВ и «Мерседесы». А это уникальный аппарат для покраски машин — мы сами его сконструировали. Он единственный на весь район. Так что, будет желание — звоните: 344 с мобильного», — шутит Василий.

Здесь же на станции автослесарем работает Александр Попович, бывший водитель экс-генерала МВД Алексея Пукача. К слову, в этой же колонии отбывает наказание Николай Протасов, также осужденный за убийство журналиста. Так что если Пукача осудят, почти вся «компания» будет в сборе. Не хватает только Валерия Костенко — его недавно перевели в Домницкий исправительный центр.

Общаться с кем-то из журналистов осужденные по делу Гонгадзе категорически отказываются. Попович даже подходить к представителям СМИ не желает — пишет письменный отказ. А Протасов в медчасти — у него, по слухам, высокое давление. Но ежедневно выходит из «больнички», чтобы помолится в церкви.

Дальше мне показывают цех по производству ширпотреба: шкатулки, рамки, нарды, маленькие раскладные столики и стулья для отдыха на природе. Все из дерева. Одни обрабатывают эти изделия, другие вырезают на них витиеватые узоры.

Фото. Заключенные изготавливают шахматы, шашки, шкатулки и прочий "ширпотреб".

«Мы делаем нарды и шахматы. Другие их обжигают. Я раньше не умел это делать, но быстро освоился», — говорит бывший милиционер Роман. «А я вот выжигаю на дереве орнамент. Вот такая девушка получилась», — рассказывает другой осужденный Сергей, демонстрируя портрет над рабочим столом. Рисунки, по его словам, он придумывает сам. Главное — без эротики. Ранее Сергей был инспектором в колонии, следил за осужденными. Сегодня он уже по другую сторону забора — передал заключенным запрещенный предмет, за что и сам оказался за решеткой.

В этом же здании работают художники, рисуют пейзажи и портреты. Многие осужденные приносят фотографии своих близких, перерисовывают на полотно красками, а готовые картины дарят тем, кто на свободе. Работы одного художника администрация даже послала на конкурс в Германию. Теперь ждут результатов. «Я с детства рисовал. А тут вспомнил, что умел. Заказов хватает, без дела не сижу», — рассказывает бывший милиционер, прорисовывая контур девушки на новой картине.

Фото. Бывший милиционер, а ныне художник, рисует картины на заказ.

В комнате напротив тоже художник. На входе большая икона. «Рисовать сам научился. Много икон рисую. Правда, я неверующий. На свободе не рисовал, и когда выйду, не буду», — говорит бывший работник МЧС, поливая цветок на подоконнике. «Это огурец комнатный», — объясняет он мне, уловив недоуменный взгляд. Летом заключенные работают на огороде — выращивают овощи и фрукты. «Вон смотрите, петрушка еще растет», — показывает начальник колонии.

В соседнем здании тоже работа кипит — делают мебель, не уступающую той, что выставлено в витринах столичных магазинов. Вся продукция идет на продажу. Свой магазин есть и при колонии. Любой желающий может приобрести тут поделки осужденных. «Шкатулочки от 15 до 40 гривен, вот кораблик есть — 700 гривен, нарды — 400 гривен. Покупают как подарки и сувениры. Мы их на ярмарки возим. Картины оцениваются индивидуально», — рассказывает нам Ирина, продавец в магазине.

Фото. Работа в колонии - тяжелый труд.

В столовую мы приходим во время обеда. Она немного напоминает детские лагеря отдыха. На стенах рисунки казаков и разных животных, негромкая музыка. «Это сами заключенные нарисовали. Мы были только «за», — улыбается начальник колонии, указывая на настенное творчество.

Сами осужденные — с подносами в очереди за едой. Ее выдают каждому через небольшое окошко. Повара — тоже заключенные. «Когда к нам попадает кто-то с хорошими кулинарными способностями, отправляем его на кухню. Пару месяцев пробуем, учим, а потом если справляется, оставляем готовить еду, — говорит Рымарь. — Едят они около 20 минут. Горячая пища — три раза в сутки».

«Кормят у нас неплохо, никто не жалуется. Кое-что передают со свободы, например соусы: горчицу, кетчуп. Их заключенные могут брать с собой в столовую. Приходят они отделениями. На завтрак обычно каши: пшеничная или перловая, на обед обязательно суп, как правило, с крупой, каша и овощи. На ужин рыба или мясо. Хлеб печем сами», — рассказывает начальник столовой Сергей. «Нормально кормят. Не жалуемся», — доедая кашу, кивает заключенный.

Долгосрочная тренировка

Прямо за столовой начинаются жилые корпуса — трехэтажные здания, выкрашенные в бордовый цвет. У входа футбольное и волейбольное поля и турникеты для занятий спортом, чуть поодаль сохнут постиранные вещи заключенных. За своей физической формой следят почти все. «Я два месяца спортом, как на воле, так и тут занимаюсь, — рассказывает Дмитрий, отвлекаясь от отжиманий, чтобы ответить на наши вопросы. — На свободе занимался боксом, борьбой. Мне 19 лет, я тут за грабеж — гоп-стопом начал заниматься. Но ничего, выйду — найду себе прекрасную жену и нарожаем с ней кучу детей».

ФОТО. Почти все бывшие правоохранители занимаются спортом.

У входа в жилые помещения нас встречает дежурный. «79 по списку, в наличии 67 человек», — отчитывается он, отдавая честь начальнику. Первое помещение в коридоре — место с холодильниками, где осужденные хранят передачи с воли. Дальше комната с большим плазменным телевизором, за ней начинаются жилые помещения — это комнаты с выставленными в ряд кроватями на шесть, четырнадцать или шестьдесят семь человек. Стены выкрашены в нежные тона: персиковые и голубые. Возле каждой кровати тумбочка. На окнах шторы, на подоконниках цветы. Возле подушки аккуратно сложены полотенца. На всех столиках — горы книг. Тут почти все заключенные с высшим образованием, многие и не с  одним, так что читают немало. Кое-где детективы, на некоторых тумбочках исторические романы.

ФОТО. В таких условиях живут взяточники и воры.

Есть и комната со столом, где можно написать письмо домой. Она украшена декоративным камином и картинами. В углу аквариум. «Всю мебель осужденные делают сами», — показывает хозяйство Рымарь.

Удивительно, что решеток на окнах нет. «Это третий этаж, снизу все ограждено. И так не убежать, и мы делаем все, чтобы угнетающего вида не было», — говорит начальник. «Мы цветы сами выращиваем. Вечером после ужина работает комната просмотра телевизора, смотрим новости и фильмы. У нас диски есть. Многие читают, выписываем газеты. Есть спортгородок — играем в теннис, футбол. Устраиваем соревнования между отделениями. Отбой в 22.00», — рассказывает дневальный по отделениям Александр. До осуждения он работал в исполнительной службе, а за решеткой оказался за мошенничество.

ФОТО. Здесь будет алтарь будущей церкви.

«А здесь будет церковь», — показывает на место правее столовой начальник колонии. Пока вырыты траншеи под фундамент, работы только начались. На одной из насыпей песка большой крест — это место алтаря в главном помещении будущего храма. Храм планируется небольшой, пятикупольный. «Мы ведем христианскую жизнь, молимся каждый день, причащаемся. На выходные приходит настоятель. Соблюдаем посты. У нас есть и своя литература — духовная. Строить храм будем все вместе. А проекты нам настоятель приносит, — рассказывает староста храма. — Думаю, до середины октября зальем фундамент. У всех огромное желание построить храм. Мы по громкой связи объявляем, что начинаются работы — и сразу сходится 20—30 человек. Постоянных прихожан около 50 человек».

«У нас людей много, и появилась необходимость в собственном храме. Даст Бог, с помощью осужденных и администрации построим храм, — говорит настоятель отец Александр. — Многие уверовали в Бога после того, как попали сюда. Не знают, как исповедоваться, куда свечку поставить. Мы всем объясняем, показываем. Есть и те, кто всю жизнь в церковь ходили».

Отмечают в тюрьме и главные церковные праздники. На Пасху пекут и святят куличи для каждого осужденного. «Обязательно проходит служба в день покровительницы всех осужденных. В этот день мы обязательно причащаемся, — рассказывает священник. — Будет у нас храм, как на других зонах. А может, и лучше».

Встречное движение

У входа в библиотеку меня с улыбкой встречает заведующий (бывший судья с 30-летним стажем) с удовольствием ведет меня между полками, полными книг. «Библиотека как для колонии хорошая. Художественной литературы много: приключения, детективы, фантастика и классика. На любой вкус. А вот подшивки разных газет», — рассказывает Николай Стасюк. Его фамилия в литературных кругах достаточно известна — пишет стихи. Есть даже несколько опубликованных сборников: два своих, более десяти написанных в соавторстве. Они выходили, еще когда судья был на свободе.

«А это новое стихотворение. Уже здесь написал, — говорит он, показывая газету с опубликованным на последней странице своим произведением. В тюрьме он полгода. «Долго еще», — вздыхает судья. За что сидит, говорить не хочет. Оказывается, в колонии стихи пишет не он один. Между собой заключенные общаются и даже собираются по вечерам на литературные кружки.

Теперь нас ведут в комнаты свиданий — раз в три месяца осужденный может трое суток побыть вместе с родными. Номера — как в приличной гостинице. Есть и обычные, и люксы, так что заключенные сами выбирают, что им по карману. Обычная комната — 25 гривен в сутки, повышенной комфортности — 75 гривен (своя кухня, телевизор, санузел). «Практически у всех наших заключенных остались связи на воле — жены, дети. Их ждут. Поэтому комнаты для свиданий практически всегда у нас заняты», — рассказывает начальник колонии, проходя по коридору мимо закрытых дверей. Сейчас сюда нельзя, там кто-то из заключенных. Спустя несколько минут удалось найти одну свободную.

Отбойное время

Жить в таких условиях приходится не всем заключенным, есть в колонии камеры с максимальным уровнем безопасности. Сюда попадают за особо тяжкие преступления, например, убийство. Теоретически, если Алексея Пукача признают виновным в убийстве журналиста Георгия Гонгадзе, он может оказаться в этом корпусе.

«Здесь отбывают наказание те, кого осудили более чем на 10 лет. На сегодняшний день — 17 человек», — рассказывает Юрий Рымарь по дороге к корпусам строго режима. Зайдя, впервые ощущаю себя действительно в колонии. Вот она, ожидаемая картинка из американского фильма: вход через несколько железных бронированных дверей, мрачный коридор с мерцающей лампочкой, повсюду охрана. На дверях таблички с именами заключенных, ниже — окошки для подачи еды.

ФОТО. В такую камеру попадают за особо тяжелые "грехи". Например убийцы.

Мы заходим в одну из камер — заключенные сразу встают и выстраиваются в ряд. Комната маленькая, четыре кровати — двухэтажные нары. В углу туалет, на окнах решетки. Стены выкрашены в светлые тона. В камеру, куда пустили нас, стены розовые. Говорят, яркие цвета позитивно влияют на психологическое состояние заключенных.

«У нас претензий нет. Администрация помогает, всегда входит в положение, выслушает, — сразу начинает докладывать один из заключенных. Это Эдуард, в прошлом частный предприниматель, следователь, работник налоговой. Отбывает наказание за заказное убийство.

У таких заключенных строгий график: утренний подъем, вечерний отбой, в перерыве час прогулки на свежем воздухе в специальном дворике. Иногда их задействуют на какой-то работе, правда, на улицу не выходят. К примеру, последний раз они делали веники. «Сейчас мы поднимаем вопрос, чтобы работать постоянно. Помогать всеми нашими умениями, например, делать ремонт или сажать цветы. Мы готовы».

http://www.izvestia.com.ua